Я
поблагодарил его и согласился, надеясь этой честью совершенно загладить
свою бывшую размолвку с ним, но просил только, чтоб непременно все
собирались у меня всякий раз, так как у меня квартира хорошая.
Мне отвечали, что будут готовиться по переменкам, то у того, то у
другого, и там, где ближе. В первый раз собрались у Зухина. Это была
маленькая комнатка за перегородкой в большом доме на Трубном бульваре. В
первый назначенный день я опоздал и пришел, когда уже читали. Маленькая
комнатка была вся закурена, даже не вакштафом, а махоркой, которую курил
Зухин. На столе стоял штоф водки, рюмка, хлеб, соль и кость баранины.
Зухин, не вставая, пригласил меня выпить водки и снять сюртук.
- Вы, я думаю, к такому угощенью не привыкли, - прибавил он.
Все были в грязных ситцевых рубашках и нагрудниках. Стараясь не
выказывать своего к ним презрения, я снял сюртук и лег по-товарищески на
диван. Зухин, изредка справляясь по тетрадкам, читал, другие останавливали
его, делая вопросы, а он объяснял сжато, умно и точно. Я стал вслушиваться
и, не понимая многого, потому что не знал предыдущего, сделал вопрос.
- Э, батюшка, да вам нельзя слушать, коли вы этого не знаете, - сказал
Зухин, - я вам дам тетрадки, вы пройдите это к завтраму; а то что ж вам
объяснять.
Мне стало совестно за свое незнание, и вместе с тем, чувствуя всю
справедливость замечания Зухина, я перестал слушать и занялся наблюдениями
над этими новыми товарищами. По подразделению людей на comme il faut и не
comme il faut они принадлежали, очевидно, ко второму разряду и вследствие
этого возбуждали во мне не только чувство презрения, но и некоторой личной
ненависти, которую я испытывал к ним за то, что, не быв comme il faut, они
как будто считали меня не только равным себе, но даже добродушно
покровительствовали меня. Это чувство возбуждали во мне их ноги и грязные
руки с обгрызенными ногтями, и один отпущенный на пятом пальце длинный
ноготь у Оперова, и розовые рубашки, и нагрудники, и ругательства, которые
они ласкательно обращали друг к другу, и грязная комната, и привычка
Зухина беспрестанно немножко сморкаться, прижав одну ноздрю пальцем, и в
особенности их манера говорить, употреблять и интонировать некоторые
слова. Например, они употребляли слова: глупец вместо дурак, словно вместо
точно, великолепно вместо пре красно, движучи и т. п., что мне казалось
книжно и отвратительно непорядочно. Но еще более возбуждали во мне эту
комильфотную ненависть интонации, которые они делали на некоторые русские
и в особенности иностранные слова: они говорили машина вместо машина,
деятельность вместо деятельность, нарочно вместо нарочно, в камине вместо
в камине, ШЕкспир вместо ШекспИр, и т. д., и т. д.
Несмотря, однако, на эту, в то время для меня непреодолимо
отталкивающую, внешность, я, предчувствуя что-то хорошее в этих людях и
завидуя тому веселому товариществу, которое соединяло их, испытывал к ним
влеченье и желал сблизиться с ними, как это ни было для меня трудно.
|
|
|
|
