Володя так покраснел, так стал подергиваться и испуганно
глядеть на меня и на всех, что я почувствовал, как я ошибся, но
полбутылочку принесли, и мы ее выпили с большим удовольствием. Продолжало
казаться очень весело. Дубков врал без умолку, и Володя тоже рассказывал
такие смешные штуки и так хорошо, что я никак не ожидал от него, и мы
много смеялись. Характер их смешного, то есть Володи и Дубкова, состоял в
подражании и усилении известного анекдота: "Что, вы были за границей?" -
будто бы говорит один. "Нет, я не был, - отвечает другой, - но брат играет
на скрипке". Они в этом роде комизма бессмыслия дошли до такого
совершенства, что уже самый анекдот рассказывали так, что "брат мой тоже
никогда не играл на скрипке". На каждый вопрос они отвечали друг другу в
том же роде, а иногда и без вопроса старались только соединить две самые
несообразные вещи, говорили эту бессмыслицу с серьезным лицом, - и
выходило очень смешно. Я начинал понимать, в чем было дело, и хотел тоже
рассказать смешное, но все робко смотрели или старались не смотреть на
меня в то время как я говорил, и анекдот мой не вышел. Дубков сказал:
"Заврался, брат, дипломат", - но мне было так приятно от выпитого
шампанского и общества больших, что это замечание только чуть-чуть
оцарапало меня. Один Дмитрий, несмотря на то, что пил ровно с нами,
продолжал быть в своем строгом, серьезном расположении духа, которое
несколько сдерживало общее веселье.
- Ну, послушайте, господа, - сказал Дубков, - после обеда ведь надо
дипломата в руки забрать. Не поехать ли нам к тетке, там уж мы с ним
распорядимся.
- Нехлюдов ведь не поедет, - сказал Володя.
- Несносный смиренник! ты, несносный смиренник! - сказал Дубков,
обращаясь к нему. - Поедем с нами, увидишь, что отличная дама тетушка.
- Не только не поеду, но и его с вами не пущу, - отвечал Дмитрий,
краснея.
- Кого? дипломата? Ведь ты хочешь, дипломат? Смотри, он даже весь
просиял, как только заговорили об тетушке.
- Не то что не пущу, - продолжал Дмитрий, вставая с места и начиная
ходить по комнате, не глядя на меня, - а не советую ему и не желаю, чтоб
он ехал. Он не ребенок теперь, и ежели хочет, то может один, без вас,
ехать. А тебе это должно быть стыдно, Дубков; что ты делаешь нехорошо, так
хочешь, чтоб и другие то же делали.
- Что ж тут дурного, - сказал Дубков, подмигивая Володе, - что я вас
всех приглашаю к тетушке на чашку чаю? Ну, а ежели тебе неприятно, что мы
едем, так изволь: мы поедем с Володей. Володя, поедешь?
- Гм, гм! - утвердительно сказал Володя, - съездим туда, а потом
вернемся ко мне и будем продолжать пикет.
- Что, ты хочешь ехать с ними или нет? - сказал Дмитрий, подходя ко
мне.
- Нет, - отвечал я, подвигаясь на диване, чтоб дать ему место подле
себя, на которое он сел, - я и просто не хочу, а если ты не советуешь, то
я ни за что не поеду.
- Нет, - прибавил я потом, - я неправду говорю, что
мне не хочется с ними ехать; но я рад, что не поеду.
|
|
|
|
