Главным из
этих признаков, кроме убранства комнаты, печатки, почерка, экипажа, были
ноги. Отношение сапог к панталонам тотчас решало в моих глазах положение
человека. Сапоги без каблука с угловатым носком и концы панталон узкие,
без штрипок, - это был простой: сапог с узким круглым носком и каблуком и
панталоны узкие внизу, со штрипками, облегающие ногу, или широкие, со
штрипками, как балдахин стоящие над носком, - это был человек mauvais
genre[**], и т. п.
[* на благовоспитанных и неблаговоспитанных (фр.).]
[** дурного тона (фр.).]
Странно то, что ко мне, который имел положительную неспособность к
comme il faut, до такой степени привилось это понятие. А может быть,
именно оно так сильно вросло в меня оттого, что мне стоило огромного
труда, чтобы приобрести это comme il faut. Страшно вспомнить, сколько
бесценного, лучшего в жизни шестнадцатилетнего времени я потратил на
приобретение этого качества. Всем, кому я подражал, - Володе, Дубкову и
большей части моих знакомых, - все это, казалось, доставалось легко. Я с
завистью смотрел на них и втихомолку работал над французским языком, над
наукой кланяться, не глядя на того, кому кланяешься, над разговором,
танцеваньем, над вырабатываньем в себе ко всему равнодушия и скуки, над
ногтями, на которых я резал себе мясо ножницами, - и все-таки чувствовал,
что мне еще много оставалось труда для достижения цели. А комнату,
письменный стол, экипаж - все это я никак не умел устроить так, чтоб было
comme il faut, хотя усиливался, несмотря на отвращение к практическим
делам, заниматься этим. У других же без всякого, казалось, труда все шло
отлично, как будто не могло быть иначе. Помню раз, после усиленного и
тщетного труда над ногтями, я спросил у Дубкова, у которого ногти были
удивительно хороши, давно ли они у него такие и как он это сделал? Дубков
мне отвечал: "С тех пор, как себя помню, никогда ничего не делал, чтобы
они были такие, я не понимаю, как могут быть другие ногти у порядочного
человека". Этот ответ сильно огорчил меня. Я тогда еще не знал, что одним
из главных условий comme il faut была скрытность в отношении тех трудов,
которыми достигается comme il faut. Comme il faut было для меня не только
важной заслугой, прекрасным качеством, совершенством, которого я желал
достигнуть, но это было необходимое условие жизни, без которого не могло
быть ни счастия, ни славы, ничего хорошего на свете. Я не уважал бы ни
знаменитого артиста, ни ученого, ни благодетеля рода человеческого, если
бы он не был comme il faut. Человек comme il faut стоял выше и вне
сравнения с ними; он предоставлял им писать картины, ноты, книги, делать
добро, - он даже хвалил их за это: отчего же не похвалить хорощего, в ком
бы оно ни было, - но он не мог становиться с ними под один уровень, он был
comme il faut, а они нет, - и довольно. Мне кажется даже, что, ежели бы у
нас был брат, мать или отец, которые бы не были comme il faut, я бы
сказал, что это несчастие, но что уж между мной и ими не может быть ничего
общего.
|
|
|
|
