Я так
был убежден в этом, что на другой день на лекции меня чрезвычайно удивило
то, что товарищи мои, бывшие на вечере барона З., не только не стыдились
вспоминать о том, что они там делали, но рассказывали про вечер так, чтобы
другие студенты могли слышать. Они говорили, что был отличнейший кутеж,
что дерптские - молодцы на эти дела и что там было выпито на двадцать
человек сорок бутылок рому, и что многие замертво остались под столами. Я
не мог понять, для чего они не только рассказывали, но и лгали на себя.
Глава XL. ДРУЖБА С НЕХЛЮДОВЫМ
В эту зиму я очень часто виделся не только с одним Дмитрием, который
ездил нередко к нам, но и со всем его семейством, с которым я начинал
сходиться.
Нехлюдовы - мать, тетка и дочь - все вечера проводили дома, и княгиня
любила, чтоб по вечерам приезжала к ней молодежь, мужчины такого рода,
которые, как она говорила, в состоянии провести весь вечер без карт и
танцев. Но, должно быть, таких мужчин было мало, потому что я, который
ездил к ним почти каждый вечер, редко встречал у них гостей. Я привык к
лицам этого семейства, к различным их настроениям, сделал себе уже ясное
понятие о их взаимных отношениях, привык к комнатам и мебели и, когда
гостей не было, чувствовал себя совершенно свободным, исключая тех
случаев, когда оставался один в комнате с Варенькой. Мне все казалось, что
она, как не очень красивая девушка, очень бы желала, чтобы я влюбился в
нее. Но и это смущение начинало проходить. Она так естественно показывала
вид, что ей было все равно говорить со мной, с братом или с Любовью
Сергеевной, что и я усвоил привычку смотреть на нее просто, как на
человека, которому ничего нет постыдного и опасного выказывать
удовольствие, доставляемое его общесгвом. Во все время моего с ней
знакомства она мне казалась - днями - то очень некрасивой, то не слишком
дурной девушкой, но я даже не спрашивал себя насчет ее ни разу: влюблен ли
я, или нет. Мне случалось разговаривать с ней прямо, но чаще я
разговаривал с нею, обращая при ней речь к Любовь Сергеевне или к Дмитрию,
и этот последний способ особенно мне нравился. Я находил большое
удовольствие говорить при ней, слушать ее пение и вообще знать о ее
присутствии в той же комнате, в которой был я; но мысль о том, какие будут
впоследствии мои отношения с Варенькой, и мечты о самопожертвовании для
своего друга, ежели он влюбится в мою сестру, уже редко приходили мне в
голову. Ежели же мне приходили такие мечты и мысли, то я, чувствуя себя
довольным настоящим, бессознательно старался отгонять мысль о будущем.
Несмотря, однако, на это сближение, я продолжал считать своею
непременною обязанностью скрывать от всего общества Нехлюдовых, и в
особенности от Вареньки, свои настоящие чувства и наклонности и старался
выказывать себя совершенно другим молодым человеком от того, каким я был в
действительности, и даже таким, какого не могло быть в действительности.
|
|
|
|
