- А ты еще не одет, а тебе надо ехать, - тотчас же после этого начала
говорить ему княгиня сердитым тоном, который, видимо, был ей привычен в
отношении е домашними, - опять чтоб на тебя сердились, опять хочешь
восстановить против себя.
- Сейчас, сейчас, матушка, - сказал князь Михайло и вышел. Я
раскланялся и вышел тоже.
Я в первый раз слышал, что мы были наследники князя Ивана Иваныча, и
это известие неприятно заразило меня.
Глава XX. ИВИНЫ
Мне еще тяжелей стало думать о предстоящем необходимом визите. Но
прежде, чем к князю, по дороге надо было заехать к Ивиным. Они жили на
Тверской, в огромном красивом доме. Не без боязни вошел я на парадное
крыльцо, у которого стоял швейцар с булавой.
Я спросил его - дома ли?
- Кого вам надо? Генеральский сын дома, - сказал мне швейцар.
- А сам генерал? - спросил я храбро.
- Надо доложить. Как прикажете? - сказал швейцар и позвонил. Лакейские
ноги в штиблетах показались на лестнице. Я так оробел, сам не знаю чего,
что сказал лакею, чтоб он не докладывал генералу, а что я пройду прежде к
генеральскому сыну. Когда я шел вверх по этой большой лестнице, мне
показалось, что я сделался ужасно маленький (и не в переносном, а в
настоящем значении этого слова). То же чувство я испытал и тогда, когда
мои дрожки подъехали к большому крыльцу: мне показалось, что и дрожки, и
лошадь, и кучер сделались маленькие. Генеральский сын лежал на диване с
открытой перед ним книгой и спал, когда я вошел к нему. Его гувернер, г.
Фрост, который все еще оставался у них в доме, вслед за мной своей
молодецкой походкой вошел в комнату и разбудил своего воспитанника. Ивин
не изъявил особенной радости при виде меня, и я заметил, что, разговаривая
со мной, он смотрел мне в брови. Хотя он был очень учтив, мне казалось,
что он занимает меня так же, как и княжна, и что особенного влеченья ко
мне он не чувствовал, а надобности в моем знакомстве ему не было, так как
у него, верно, был свой, другой круг знакомства. Все это я сообразил
преимущественно потому, что он смотрел мне в брови. Одним словом, его
отношения со мной были, как мне ни неприятно признаться в этом, почти
такие же, как мои с Иленькой. Я начинал приходить в раздраженное состояние
духа, каждый взгляд Ивина ловил на лету и, когда он встречался с глазами
Фроста, переводил его вопросом: "И зачем он приехал к нам?"
Поговорив немного со мной, Ивин сказал, что его отец и мать дома, так
не хочу ли я сойти к ним вместе.
- Сейчас я оденусь, - прибавил он, выходя в другую комнату, несмотря на
то, что и в своей комнате был хорошо одет - в новом сюртуке и белом
жилете. Через несколько минут он вышел ко мне в мундире, застегнутом на
все пуговицы, и мы вместе пошли вниз. Парадные комнаты, через которые мы
прошли, были чрезвычайно велики, высоки и, кажется, роскошно убраны,
что-то было там мраморное, и золотое, и обвернутое кисеей, и зеркальное.
|
|
|
|
