Казалось, каждый лист, каждая травка жили своей отдельной,
полной и счастливой жизнью. Около дороги я заметил черноватую тропинку,
которая вилась между темно-зеленой уже больше чем на четверть поднявшейся
рожью, и эта тропинка почему-то мне чрезвычайно живо напомнила деревню и,
вследствие воспоминания о деревне, по какой-то странной связи мыслей,
чрезвычайно живо напомнила мне Сонечку и то, что я влюблен в нее.
Несмотря на всю дружбу мою к Дмитрию и на удовольствие, которое
доставляла мне его откровенность, мне не хотелось более ничего знать о его
чувствах и намерениях в отношении Любовь Сергеевны, а непременно хотелось
сообщить про свою любовь к Сонечке, которая мне казалась любовью гораздо
высшего разбора. Но я почему-то не решился сказать ему прямо свои
предположения о том, как будет хорошо, когда я, женившись на Сонечке, буду
жить в деревне, как у меня будут маленькая дети, которые, ползая по полу,
будут называть меня папой, и как я обрадуюсь, когда он с своей женой,
Любовью Сергеевной, приедет ко мне в дорожном платье... а сказал вместо
всего этого, указывая на заходящее солнце: "Дмитрий, посмотри, какая
прелесть!"
Дмитрий ничего не сказал мне, видимо недовольный тем, что на его
признание, которое, вероятно, стоило ему труда, я отвечал, обращая его
внимание на природу, к которой он вообще был хладнокровен. Природа
действовала на него совсем иначе, чем на меня: она действовала на него не
столько красотой, сколько занимательностью; он любил ее более умом, чем
чувством.
- Я очень счастлив, - сказал я ему вслед за этим, не обращая внимания
на то, что он, видимо, был занят своими мыслями и совершенно равнодушен к
тому, что я мог сказать ему. - Я ведь тебе говорил, помнишь, про одну
барышню, в которую я был влюблен, бывши ребенком; я видел ее нынче, -
продолжал я с увлечением, - и теперь я решительно влюблен в нее...
И я рассказал ему, несмотря на продолжавшееся на лице его выражение
равнодушия, про свою любовь и про все планы о будущем супружеском счастии.
И странно, что как только я рассказал подробно про всю силу своего
чувства, так в то же мгновение я почувствовал, как чувство это стало
уменьшаться.
Дождик захватил нас, когда уже мы повернули в березовую аллею, ведущую
к даче. Но он не замочил нас. Я знал, что шел дождик, только потому, что
несколько капель упало мне на нос и на руку и что что-то зашлепало по
молодым клейким листьям берез, которые, неподвижно повесив свои кудрявые
ветви, казалось, с наслаждением, выражающимся тем сильным запахом, которым
они наполняли аллею, принимали на себя эти чистые, прозрачные капли. Мы
вышли из коляски, чтоб поскорее до дома пробежать садом. Но у самого входа
в дом столкнулись с четырьмя дамами, из которых две с работами, одна с
книгой, а другая с собачкой скорыми шагами шли с другой стороны. Дмитрий
тут же представил меня своей матери, сестре, тетке и Любовь Сергеевне. На
секунду они остановились, но дождик начинал накрапывать чаще и чаще.
|
|
|
|
