- А вы все не записали графине, моя милая, - сказал он жене
по-французски, с бесстрастным, но твердым выражением лица.
- Прощайте, monsieur Irteneff, - сказала мне Ивина, вдруг как-то гордо
кивнув головой и так же, как сын, посмотрев мне в брови. Я поклонился еще
раз и ей и ее мужу, и опять на старого Ивина мой поклон подействовал так
же, как ежели бы открыли или закрыли окошко. Студент Ивин проводил меня,
однако, до двери и дорогой рассказал, что он переходит в Петербургский
университет, потому что отец его получил там место (он назвал мне какое-то
очень важное место).
"Ну, уж как папа хочет, - пробормотал я сам себе, садясь в дрожки, - а
моя нога больше не будет здесь никогда; эта нюня плачет, на меня глядя,
точно я несчастный какой-нибудь, а Ивин, свинья, не кланяется; я же ему
задам..." Чем это я хотел задать ему, я решительно не знаю, но так это
пришлось к слову.
После часто мне надо было выдерживать увещания - отца, который говорил,
что необходимо кюльтивировать это знакомство и что я не могу требовать,
чтоб человек в таком положении, как Ивин, занимался мальчишкой, как я; но
я выдержал характер довольно долго.
Глава XXI. КНЯЗЬ ИВАН ИВАНОВИЧ
- Ну, теперь последний визит на Никитскую, - сказал я Кузьме, и мы
покатили к дому князя Ивана Иваныча.
Пройдя через несколько визитных испытаний, я обыкновенно приобретал
самоуверенность и теперь подъезжал было к князю с довольно спокойным
духом, как вдруг мне вспомнились слова княгини Корнаковой, что я
наследник; кроме того, я увидел у крыльца два экипажа и почувствовал
прежнюю робость.
Мне казалось, что и старый швейцар, который отворил мне дверь, и лакей,
который снял с меня шинель, и три дамы и два господина, которых я нашел в
гостиной, и в особенности сам князь Иван Иваныч, который в штатском
сюртуке сидел на диване, - мне казалось, что все смотрели на меня как на
наследника, и вследствие этого недоброжелательно. Князь был со мной очень
ласков, поцеловал меня, то есть приложил на секунду к моей щеке мягкие,
сухие и холодные губы, расспрашивал о моих занятиях, планах, шутил со
мной, спрашивал, пишу ли я все стихи, как те, которые написал в именины
бабушки, и сказал, чтобы я приходил нынче к нему обедать. Но чем больше он
был ласков, тем больше мне все казалось, что он хочет обласкать меня
только с тем, чтобы не дать заметить, как ему неприятна мысль, что я его
наследник. Он имел привычку, происходившую от фальшивых зубов, которых у
него был полон рот, - сказав что-нибудь, поднимать верхнюю губу к носу и,
производя легкий звук сопения, как будто втягивать эту губу себе в ноздри,
и когда он это делал теперь, мне все казалось, что он про себя говорил:
"Мальчишка, мальчишка, и без тебя знаю: наследник, наследник", и т. д.
Когда мы были детьми, мы называли князя Ивана Иваныча дедушкой, но
теперь, в качестве наследника, у меня язык не ворочался сказать ему -
"дедушка", а сказать - "ваше сиятельство", - как говорил один из господ,
бывших тут, мне казалось унизительным, так что во все время разговора я
старался никак не называть его.
|
|
|
|
