Ее
коротенькие толстые ручки не могли соединяться ниже выгнутого мыска лифа,
и самый туго-натуго натянутый мысок лифа она уже не могла видеть.
Несмотря на то, что княгиня Марья Ивановна была черноволоса и
черноглаза, а Софья Ивановна белокура и с большими живыми и вместе с тем
(что большая редкость) спокойными голубыми глазами, между сестрами было
большое семейное сходство; то же выражение, тот же нос, те же губы; только
у Софьи Ивановны и нос и губы были потолще немного и на правую сторону,
когда она улыбалась, тогда как у княгини они были на левую. Софья
Ивановна, судя по одежде и прическе, еще, видимо, молодилась и не
выставила бы седых буклей, ежели бы они у нее были. Ее взгляд и обращение
со мною показались мне в первую минуту очень гордыми и смутили меня; тогда
как с княгиней, напротив, я чувствовал себя совершенно развязным. Может
быть, эта толщина и некоторое сходство с портретом Екатерины Великой,
которое поразило меня в ней, придавали ей в моих глазах гордый вид; но я
совершенно оробел, когда она, пристально глядя на меня, сказала мне:
"Друзья наших друзей - наши друзья". Я успокоился и вдруг совершенно
переменил о ней мнение только тогда, когда она, сказав эти слова,
замолчала и, открыв рот, тяжело вздохнула. Должно быть, от полноты у нее
была привычка после нескольких сказанных слов глубоко вздыхать, открывая
немного рот и несколько закатывая свои большие голубые глаза. В этой
привычке почему-то выражалось такое милое добродушие, что вслед за этим
вздохом я потерял к ней страх, и она даже мне очень понравилась. Глаза ее
были прелестны, голос звучен и приятен, даже эти очень круглые линии
сложения в ту пору моей юности казались мне не лишенными красоты.
Любовь Сергеевна, как друг моего друга (я полагал) должна была сейчас
же сказать мне что-нибудь очень дружеское и задушевное, и она даже
смотрела на меня довольно долго молча, как будто в нерешимости - не будет
ли уж слишком дружески то, что она намерена сказать мне; но она прервала
это молчание только для того, чтобы спросить меня, в каком я факультете.
Потом снова она довольно долго пристально смотрела на меня, видимо
колеблясь: сказать или не сказать это задушевное дружеское слово; и я,
заметив это сомнение, выражением лица умолял ее сказать мне все, но она
сказала: "Нынче, говорят, в университете уже мало занимаются науками", - и
подозвала свою собачку Сюзетку.
Любовь Сергеевна весь этот вечер говорила такими большею частию не
идущими ни к делу, ни друг к другу изречениями; но я так верил Дмитрию, и
он так заботливо весь этот вечер смотрел то на меня, то на нее с
выражением, спрашивавшим: "Ну, что?" - что я, как это часто случается,
хотя в душе был уже убежден, что в Любовь Сергеевне ничего особенного нет,
еще чрезвычайно далек был от того, чтобы высказать эту мысль даже самому
себе.
Наконец последнее лицо этого семейства, Варенька, была очень полная
девушка лет шестнадцати.
|
|
|
|
