- Где он? Или нет, ведь он в
университете говеет.
- Он занимается с князем, - сказала Катенька и посмотрела на Любочку.
Любочка вдруг покраснела отчего-то, сморщилась, притворясь, что ей что-то
больно, и вышла из комнаты. Я вышел вслед за нею. Она остановилась в
гостиной и что-то снова записала карандашиком на свою бумажку.
- Что, еще новый грех сделала? - спросил я.
- Нет, ничего, так, - отвечала она, краснея.
В это время в передней послышался голос Дмитрия, который прощался с
Володей.
- Вот, тебе все искушение, - сказала Катенька, входя в комнату и
обращаясь к Любочке.
Я не мог понять, что делалось с сестрой: она была сконфужена так, что
слезы выступили у нее на глаза и что смущение ее, дойдя до крайней
степени, перешло в досаду на себя и на Катеньку, которая, видимо, дразнила
ее.
- Вот видно, что ты иностранка (ничего не могло быть обиднее для
Катеньки названия иностранки, с этой-то целью и употребила его Любочка), -
перед этаким таинством, - продолжала она с важностью в голосе, - и ты меня
нарочно расстраиваешь... ты бы должна понимать ... это совсем не шутка...
- Знаешь, Николенька, что она написала? - сказала Катенька,
разобиженная названием иностранки, - она написала...
- Не ожидала я, чтоб ты была такая злая, - сказала Любочка, совершенно
разнюнившись, уходя от нас, - в такую минуту, и нарочно, целый век, все
вводит в грех. Я к тебе не пристаю с твоими чувствами и страданиями.
Глава VI. ИСПОВЕДЬ
С этими и подобными рассеянными размышлениями я вернулся в диванную,
когда все собрались туда и духовник, встав, приготовился читать молитву
перед исповедью. Но как только посреди общего молчания раздался
выразительный, строгий голос монаха, читавшего молитву, и особенно когда
произнес к нам слова: "Откройте все ваши прегрешения без стыда, утайки и
оправдания, и душа ваша очистится пред богом, а ежели утаите что-нибудь,
большой грех будете иметь", - ко мне возвратилось чувство благоговейного
трепета, которое я испытывал утром при мысли о предстоящем таинстве. Я
даже находил наслаждение в сознании этого состояния и старался удержать
его, останавливая все мысли, которые мне приходили в голову, и усиливаясь
чего-то бояться.
Первый прошел исповедоваться папа. Он очень долго пробыл в бабушкиной
комнате, и во все это время мы все в диванной молчали или шепотом
переговаривались о том, кто пойдет прежде. Наконец опять из двери
послышался голос монаха, читавшего молитву, и шаги папа. Дверь скрипнула,
и он вышел оттуда, по своей привычке покашливая, подергивая плечом и не
глядя ни на кого из нас.
- Ну, теперь ты ступай, Люба, да смотри все скажи. Ты ведь у меня
большая грешница, - весело сказал папа, щипнув ее за щеку.
Любочка побледнела и покраснела, вынула и опять спрятала записочку из
фартука и, опустив голову, как-то укоротив шею, как будто ожидая удара
сверху, прошла в дверь.
|
|
|
|
