Но когда затихли люди, они
опять защелкали, перекликаясь. Хаджи-Мурат, прислушиваясь к звукам ночи,
невольно слушал их.
И их свист напомнил ему ту песню о Гамзате, которую он слушал нынче
ночью, когда выходил за водой. Он всякую минуту теперь мог быть в том же
положении, в котором был Гамзат. Ему подумалось, что это так и будет, и ему
вдруг стало серьезно на душе. Он разостлал бурку и совершил намаз. И едва
только окончил его, как послышались приближающиеся к кустам звуки. Это были
звуки большого количества лошадиных ног, шлепавших по трясине. Быстроглазый
Хан-Магома, выбежав на один край кустов, высмотрел в темноте черные тени
конных и пеших, приближавшихся к кустам. Ханефи увидал такую же толпу с
другой стороны. Это был Карганов, уездный воинский начальник, с своими
милиционерами.
"Что ж, будем биться, как Гамзат", - подумал Хаджи-Мурат.
После того как дана была тревога, Карганов с сотней милиционеров и
казаков бросился в догоню Хаджи-Мурата, но нигде не нашел ни его, ни следов
его. Карганов уже возвращался безнадежно домой, когда перед вечером ему
встретился старик татарин. Карганов спросил у старика, не видал ли он
шестерых конных? Старик отвечал, что видел. Он видел, как шесть конных
кружились по рисовому полю и въехали в кусты, в которых он собирал дрова.
Карганов, захватив с собой старика, вернулся назад и, по виду стреноженных
лошадей уверившись, что Хаджи-Мурат был тут, ночью уже окружил кусты и стал
дожидаться утра, чтобы взять Хаджи-Мурата живого или мертвого.
Поняв, что он окружен, Хаджи-Мурат высмотрел в середине кустов старую
канаву и решил засесть в ней и отбиваться, пока будут заряды и силы. Он
сказал это своим товарищам и велел им делать завал на канаве. И нукеры
тотчас же взялись рубить ветки, кинжалами копать землю, делать насыпь.
Хаджи-Мурат работал вместе с ними.
Как только стало светать, как к кустам близко подъехал сотенный
командир милиции и закричал:
- Эй! Хаджи-Мурат! Сдавайся! Нас много, а вас мало.
В ответ на это из канавы показался дымок, щелкнула винтовка, и пуля
попала в лошадь милиционера, которая шарахнулась под ним и стала падать.
Вслед за этим затрещали винтовки милиционеров, стоявших на опушке кустов, и
пули их, свистя и жужжа, обивали листья и сучья и попадали в завал, но не
попадали в людей, сидевших за завалом. Только одна отбившаяся лошадь Гамзалы
была подбита ими. Лошадь была ранена в голову. Она не упала, но, разорвав
треногу, треща по кустам, бросилась к другим лошадям и, прижавшись к ним,
поливала кровью молодую траву. Хаджи-Мурат и его люди стреляли только тогда,
когда кто-либо из милиционеров выдавался вперед, и редко миновали цели. Три
человека из милиционеров были ранены, и милиционеры не только не решались
броситься на Хаджи-Мурата и его людей, но все более и более отдалялись от
них и стреляли только издалека, наобум.
Так продолжалось более часа.
|
|
|
|
