Когда он вошел в гостиную, приглашенные к столу, человек тридцать,
сидевшие около княгини Елизаветы Ксаверьевны и стоявшие группами у окон,
встали, повернулись лицом к вошедшему. Воронцов был в своем обычном черном
военном сюртуке без эполет, с полупогончиками и белым крестом на шее. Лисье
бритое лицо его приятно улыбалось, и глаза щурились, оглядывая всех
собравшихся.
Войдя мягкими, поспешными шагами в гостиную, он извинился перед дамами
за то, что опоздал, поздоровался с мужчинами и подошел к грузинской княгине
Манане Орбельяни, сорокапятилетней, восточного склада, полной, высокой
красавице, и подал ей руку, чтобы вести ее к столу. Княгиня Елизавета
Ксаверьевна сама подала руку приезжему рыжеватому генералу с щетинистыми
усами. Грузинский князь подал руку графине Шуазель, приятельнице княгини.
Доктор Андреевский, адъютанты и другие, кто с дамами, кто без дам, пошли
вслед за тремя парами. Лакеи в кафтанах, чулках и башмаках отодвигали и
придвигали стулья садящимся; метрдотель торжественно разливал дымящийся суп
из серебряной миски.
Воронцов сел в середине длинного стола. Напротив его села княгиня, его
жена, с генералом. Направо от него была его дама, красавица Орбельяни,
налево - стройная, черная, румяная, в блестящих украшениях, княжна-грузинка,
не переставая улыбавшаяся.
- Excellentes, chere amie, - отвечал Воронцов на вопрос княгини о том,
какие он получил известия с курьером. - Simon a eu de la chance (1).
И он стал рассказывать так, чтобы могли слышать все сидящие за столом,
поразительную новость, - для него одного это не было вполне новостью, потому
что переговоры велись уже давно, - о том, что знаменитый, храбрейший
помощник Шамиля Хаджи-Мурат передался русским и нынче-завтра будет привезен
в Тифлис.
Все обедавшие, даже молодежь, адъютанты и чиновники, сидевшие на
дальних концах стола и перед этим о чем-то тихо смеявшиеся, все затихли и
слушали.
- А вы, генерал, встречали этого Хаджи-Мурата? - спросила княгиня у
своего соседа, рыжего генерала с щетинистыми усами, когда князь перестал
говорить.
--------------------
1 Превосходные, милый друг. Семену повезло (франц.).
- И не раз, княгиня.
И генерал рассказал про то, как Хаджи-Мурат в 43-м году, после взятия
горцами Гергебиля, наткнулся на отряд генерала Пассека и как он, на их
глазах почти, убил полковника Золотухина.
Воронцов слушал генерала с приятной улыбкой, очевидно довольный тем,
что генерал разговорился. Но вдруг лицо Воронцова приняло рассеянное и
унылое выражение.
Разговорившийся генерал стал рассказывать про то, где он в другой раз
столкнулся с Хаджи-Муратом.
- Ведь это он, - говорил генерал, - вы изволите помнить, ваше
сиятельство, устроил в сухарную экспедицию засаду на выручке.
- Где? - переспросил Воронцов, щуря глаза. Дело было в том, что храбрый
генерал называл "выручкой" то дело в несчастном Даргинском походе, в котором
действительно погиб бы весь отряд с князем Воронцовым, командовавшим им,
если бы его не выручили вновь подошедшие войска Всем было известно, что весь
Даргинский поход, под начальством Воронцова, в котором русские потеряли
много убитых и раненых и несколько пушек, был постыдным событием, и потому
если кто и говорил про этот поход при Воронцове, то говорил только в том
смысле, в котором Воронцов написал донесение царю, то есть, что это был
блестящий подвиг русских войск.
|
|
|
|
