VII
Раненого Авдеева снесли в госпиталь, помещавшийся в небольшом крытом
тесом доме на выезде из крепости, и положили в общую палату на одну из
пустых коек. В палате было четверо больных: один - метавшийся в жару
тифозный, другой - бледный, с синевой под глазами, лихорадочный,
дожидавшийся пароксизма и непрестанно зевавший, и еще два раненных в набеге
три недели тому назад - один в кисть руки (этот был на ногах), другой в
плечо (этот сидел на койке). Все, кроме тифозного, окружили принесенного и
расспрашивали принесших.
- Другой раз палят, как горохом осыпают, и - ничего, а тут всего раз
пяток выстрелили, - рассказывал один из принесших.
- Кому что назначено!
- Ох, - громко крякнул, сдерживая боль, Авдеев, когда его стали класть
на койку. Когда же его положили, он нахмурился и не стонал больше, но только
не переставая шевелил ступнями. Он держал рану руками и неподвижно смотрел
перед собой.
Пришел доктор и велел перевернуть раненого, чтобы посмотреть, не вышла
ли пуля сзади.
- Это что ж? - спросил доктор, указывая на перекрещивающиеся белые
рубцы на спине и заду.
- Это старок, ваше высокоблагородие, - кряхтя, проговорил Авдеев.
Это были следы его наказания за пропитые деньги.
Авдеева опять перевернули, и доктор долго ковырял зондом в животе и
нащупал пулю, но не мог достать ее. Перевязав рану и заклеив ее липким
пластырем, доктор ушел. Во все время ковыряния раны и перевязывания ее
Авдеев лежал с стиснутыми зубами и закрытыми глазами. Когда же доктор ушел,
он открыл глаза и удивленно оглянулся вокруг себя. Глаза его были направлены
на больных и фельдшера, но он как будто не видел их, а видел что-то другое,
очень удивлявшее его.
Пришли товарищи Авдеева - Панов и Серегин. Авдеев все так же лежал,
удивленно глядя перед собою. Он долго не мог узнать товарищей, несмотря на
то, что глаза его смотрели прямо на них.
- Ты, Петра, чего домой приказать не хочешь ли? - сказал Панов.
Авдеев не отвечал, хотя и смотрел в лицо Панову.
- Я говорю, домой приказать не хочешь ли чего? - опять спросил Панов,
трогая его за холодную шнрококостую руку.
Авдеев как будто очнулся.
- А, Антоныч пришел!
- Да вот пришел. Не прикажешь ли чего домой? Серегин напишет.
- Серегин, - сказал Авдеев, с трудом переводя глаза на Серегина, -
напишешь?.. Так вот отпиши: "Сын, мол, ваш Петруха долго жить приказал".
Завиствовал брату. Я тебе нонче сказывал. А теперь, значит, сам рад. Не
замай живет. Дай бог ему, я рад. Так и пропиши.
Сказав это, он долго молчал, уставившись глазами на Панова.
- Ну, а трубку нашел? - вдруг спросил он.
Панов покачал головой и не отвечал.
- Трубку, трубку, говорю, нашел? - повторил Авдеев.
- В сумке была.
- То-то. Ну, а теперь свечку мне дайте, я сейчас помирать буду, -
сказал Авдеев.
В это время пришел Полторацкий проведать своего солдата.
|
|
|
|
