Женщины еще не спали и говорили об опасных гостях,
которые ночевали у них в кунацкой.
II
В эту самую ночь из передовой крепости Воздвиженской, в пятнадцати
верстах от аула, в котором ночевал Хаджи-Мурат, вышли из укрепления за
Чахгиринские ворота три солдата с унтер-офицером. Солдаты были в полушубках
и папахах, с скатанными шинелями через плечо и больших сапогах выше колена,
как тогда ходили кавказские солдаты. Солдаты с ружьями на плечах шли сначала
по дороге, потом, пройдя шагов пятьсот, свернули с нее и, шурша сапогами по
сухим листьям, прошли шагов двадцать вправо и остановились у сломанной
чинары, черный ствол которой виднелся и в темноте. К этой чинаре высылался
обыкновенно секрет.
Яркие звезды, которые как бы бежали по макушкам дерев, пока солдаты шли
лесом, теперь остановились, ярко блестя между оголенных ветвей дерев.
- Спасибо - сухо, - сказал унтер-офицер Панов, снимая с плеча длинное с
штыком ружье, и, брякнув им, прислонил его к стволу дерева. Три солдата
сделали то же.
- А ведь и есть - потерял, - сердито проворчал Панов, - либо забыл,
либо выскочила дорогой.
- Чего ищешь-то? - спросил один из солдат бодрым, веселым голосом.
- Трубку, черт ее знает куда запропала!
- Чубук-то цел? - спросил бодрый голос.
- Чубук - вот он.
- А в землю прямо?
- Ну, где там.
- Это мы наладим живо.
Курить в секрете запрещалось, но секрет этот был почти не секрет, а
скорее передовой караул, который высылался затем, чтобы горцы не могли
незаметно подвезти, как они это делали прежде, орудие и стрелять по
укреплению, и Панов не считал нужным лишать себя курения и потому согласился
на предложение веселого солдата. Веселый солдат достал из кармана ножик и
стал копать землю. Выкопав ямку, он обгладил ее, приладил к ней чубучок,
потом наложил табаку в ямку, прижал его, и трубка была готова. Серничок
загорелся, осветив на мгновение скуластое лицо лежавшего на брюхе солдата. В
чубуке засвистело, и Панов почуял приятный запах загоревшейся махорки.
- Наладил? - сказал он, поднимаясь на ноги.
- А то как же.
- Эка молодчина Авдеев! Прокурат малый. Ну-ка? Авдеев отвадился набок,
давая место Панову и выпуская дым изо рта.
Накурившись, между солдатами завязался разговор.
- А сказывали, ротный-то опять в ящик залез. Проигрался, вишь, - сказал
один из солдат ленивым голосом.
- Отдаст, - сказал Панов.
- Известно, офицер хороший, - подтвердил Авдеев.
- Хороший, хороший, - мрачно продолжал начавший разговор. - а по моему
совету, надо роте поговорить с ним: коли взял, так скажи, сколько, когда
отдашь.
- Как рота рассудит, - сказал Панов, отрываясь от трубки.
- Известное дело, мир - большой человек, - подтвердил Авдеев.
- Надо, вишь, овса купить да сапоги к весне справить, денежки нужны, а
как он их забрал... - настаивал недовольный.
- Говорю, как рота хочет, - повторил Панов. - Не в первый раз: возьмет
и отдаст.
|
|
|
|
