Как только Хаджи-Мурат остался один в отведенной ему комнате, лицо его
изменилось: исчезло выражение удовольствия и то ласковости, то
торжественности, и выступило выражение озабоченности.
Прием, сделанный ему Воронцовым, был гораздо лучше того, что он ожидал.
Но чем лучше был этот прием, тем меньше доверял Хаджи-Мурат Воронцову и его
офицерам. Он боялся всего: и того, что его схватят, закуют и сошлют в Сибирь
или просто убьют, и потому был настороже.
Он спросил у пришедшего Элдара, где поместили мюридов, где лошади и не
отобрали ли у них оружие.
Элдар донес, что лошади в княжеской конюшне, людей поместили в сарае,
оружие оставили при них и переводчик угащивает их едою и чаем.
Хаджи-Мурат, недоумевая, покачал головой и, раздевшись, стал на
молитву. Окончив ее, он велел принести себе серебряный кинжал и, одевшись и
подпоясавшись, сел с ногами на тахту, дожидаясь того, что будет.
В пятом часу его позвали обедать к князю.
За обедом Хаджи-Мурат ничего не ел, кроме плова, которого он взял себе
на тарелку из того самого места, из которого взяла себе Марья Васильевна.
- Он боится, чтобы мы не отравили его, - сказала Марья Васильевна мужу.
- Он взял, где я взяла. - И тотчас обратилась к Хаджи-Мурату через
переводчика, спрашивая, когда он теперь опять будет молиться. Хаджи-Мурат
поднял пять пальцев и показал на солнце.
- Стало быть, скоро.
.. Воронцов вынул брегет и прижал пружинку, - часы Пробили четыре и
одну четверть. Хаджи-Мурата, очевидно, удивил этот звон, и он попросил
позвонить еще и посмотреть часы.
- Voila l'occasion. Donnez-lui la montre (1), - сказала Марья
Васильевна мужу.
Воронцов тотчас предложил часы Хаджи-Мурату. Хаджи-Мурат приложил руку
к груди и взял часы. Несколько раз он нажимал пружинку, слушал и
одобрительно покачивал головой.
После обеда князю доложили об адъютанте Меллера-Закомельского.
Адъютант передал князю, что генерал, узнав об выходе Хаджи-Мурата,
очень недоволен тем, что ему не было доложено об этом, и что он требует,
чтобы Хаджи-Мурат сейчас же был доставлен к нему. Воронцов сказал, что
приказание генерала будет исполнено, и, через переводчика передав
Хаджи-Мурату требование генерала, попросил его идти вместе с ним к Меллеру.
Марья Васильевна, узнав о том, зачем приходил адъютант, тотчас же
поняла, что между ее мужем и генералом может произойти неприятность, и,
несмотря на все отговоры мужа, собралась вместе с ним и Хаджи-Муратом к
генералу.
- Vous reriez beaucoup mieux de rester; c'est mon affaire, mais pas la
votre.
- Vous ne pouvez pas m'empecher d'aller voir madame la generale (2).
- Можно бы в другое время.
- А я хочу теперь.
Делать было нечего. Воронцов согласился, и они пошли все трое.
Когда они вошли, Меллер с мрачной учтивостью проводил Марью Васильевну
к жене, адъютанту же велел проводить Хаджи-Мурата в приемную и не выпускать
никуда до его приказания.
|
|
|
|