Это был офицер Каменев, служивший
прежде вместе с Иваном Матвеевичем, и потому Марья Дмитриевна знала его.
- Петр Николаевич, вы? - обратилась к нему Марья Дмитриевна.
- Я самый, - сказал Каменев. - А, Бутлер! Здравствуйте! Не спите еще?
Гуляете с Марьей Дмитриевной? Смотрите, Иван Матвеевич вам задаст. Где он?
- А вот слышите, - сказала Марья Дмитриевна, указывая в ту сторону, из
которой неслись звуки тулумбаса и песни. - Кутят.
- Это что же, ваши кутят?
- Нет, пришли из Хасав-Юрта, вот и угощаются.
- А, это хорошее дело. И я поспею. Я к нему ведь только на минуту.
- Что же, дело есть? - спросил Бутлер.
- Есть маленькое дельце.
- Хорошее или дурное?
- Кому как! Для нас хорошее, кое для кого скверное, - и Каменев
засмеялся.
В это время и пешие и Каменев подошли к дому Ивана Матвеевича.
- Чихирев! - крикнул Каменев казаку. - Подъезжай-ка.
Донской казак выдвинулся из остальных и подъехал. Казак был в
обыкновенной донской форме, в сапогах, шинели и с переметными сумами за
седлом.
- Ну, достань-ка штуку, - сказал Каменев, слезая с лошади.
Казак тоже слез с лошади и достал из переметной сумы мешок с чем-то.
Каменев взял из рук казака мешок и запустил в него руку.
- Так показать вам новость? Вы не испугаетесь? - обратился он к Марье
Дмитриевне.
- Чего же бояться, - сказала Марья Дмитриевна.
- Вот она, - сказал Каменев, доставая человеческую голову и выставляя
ее на свет месяца. - Узнаете?
Это была голова, бритая, с большими выступами черепа над глазами и
черной стриженой бородкой и подстриженными усами, с одним открытым, другим
полузакрытым глазом, с разрубленным и недорубленным бритым черепом, с
окровавленным запекшейся черной кровью носом. Шея была замотана
окровавленным полотенцем. Несмотря на все раны головы, в складе посиневших
губ было детское доброе выражение.
Марья Дмитриевна посмотрела и, ничего не сказав, повернулась и быстрыми
шагами ушла в дом.
Бутлер не мог отвести глаз от страшной головы. Это была голова того
самого Хаджи-Мурата, с которым он так недавно проводил вечера в таких
дружеских беседах.
- Как же это? Кто его убил? Где? - спросил он.
- Удрать хотел, поймали, - сказал Каменев и отдал голову казаку, а сам
вошел в дом вместе с Бутлером.
- И молодцом умер, - сказал Каменев.
- Да как же это все случилось?
- А вот погодите, Иван Матвеевич придет, я все подробно расскажу. Ведь
я затем послан. Развожу по всем укреплениям, аулам, показываю.
Было послано за Иваном Матвеевичем, и он, пьяный, с двумя также сильно
выпившими офицерами, вернулся в дом и принялся обнимать Каменева.
- А я к вам, - сказал Каменев. - Хаджи-Мурата голову привез.
- Врешь! Убили?
- Да, бежать хотел.
- Я говорил, что надует. Так где же она? Голова-то? Покажи-ка.
Кликнули казака, и он внес мешок с головой. Голову вынули, и Иван
Матвеевич пьяными глазами долго смотрел на нее.
|
|
|
|
