-------------
*) Э, мой добрый друг (фр.).
**) вполне порядочный человек (фр.).
Невольно подслушав разговор, которого мне не должно было
слушать, я на цыпочках и в сильном волнении выбрался из
комнаты.
Глава XIX. ИВИНЫ
- Володя! Володя! Ивины! - закричал я, увидев в окно трех
мальчиков в синих бекешах с бобровыми воротниками, которые,
следуя за молодым гувернером-щеголем, переходили с
противоположного тротуара к нашему дому.
Ивины приходились нам родственниками и были почти одних с
нами лет; вскоре после приезда нашего в Москву мы
познакомились и сошлись с ними.
Второй Ивин - Сережа - был смуглый, курчавый мальчик, со
вздернутым твердым носиком, очень свежими красными губами,
которые редко совершенно закрывали немного выдавшийся верхний
ряд белых зубов, темно-голубыми прекрасными глазами и
необыкновенно бойким выражением лица. Он никогда не улыбался,
но или смотрел совершенно серьезно, или от души смеялся своим
звонким, отчетливым и чрезвычайно увлекательным смехом. Его
оригинальная красота поразила меня с первого взгляда. Я
почувствовал к нему непреодолимое влечение. Видеть его было
достаточно для моего счастия; и одно время все силы души моей
были сосредоточены в этом желании: когда мне случалось
провести дня три или четыре, не видав его, я начинал скучать,
и мне становилось грустно до слез. Все мечты мои, во сне и
наяву, были о нем: ложась спать, я желал, чтобы он мне
приснился; закрывая глаза, я видел его перед собою и лелеял
этот призрак, как лучшее наслаждение. Никому в мире я не
решился бы поверить этого чувства, так много я дорожил им.
Может быть, потому, что ему надоедало чувствовать беспрестанно
устремленными на него мои беспокойные глаза, или просто, не
чувствуя ко мне никакой симпатии, он заметно больше любил
играть и говорить с Володей, чем со мною; но я все-таки был
доволен, ничего не желал, ничего не требовал и всем готов был
для него пожертвовать. Кроме страстного влечения, которое он
внушал мне, присутствие его возбуждало во мне в не менее
сильной степени другое чувство - страх огорчить его, оскорбить
чем-нибудь, не понравиться ему: может быть, потому, что лицо
его имело надменное выражение, или потому, что, презирая свою
наружность, я слишком много ценил в других преимущества
красоты, или, что вернее всего, потому, что это есть
непременный признак любви, я чувствовал к нему столько же
страху, сколько и любви. В первый раз, как Сережа заговорил со
мной, я до того растерялся от такого неожиданного счастия, что
побледнел, покраснел и ничего не мог отвечать ему. У него была
дурная привычка, когда он задумывался, останавливать глаза на
одной точке и беспрестанно мигать, подергивая при этом носом и
бровями. Все находили, что эта привычка очень портит его, но я
находил ее до того милою, что невольно привык делать то же
самое, и чрез несколько дней после моего с ним знакомства
бабушка спросила: не болят ли у меня глаза, что я ими хлопаю,
как филин.
|
|
|
|
