При этом он так больно ущипнул меня за щеку, что если я не
вскрикнул, так только потому, что догадался принять это за
ласку.
Гости разъехались, папа и Володя вышли; в гостиной остались
князь, бабушка и я.
- Отчего это наша милая Наталья Николаевна не приехала? -
спросил вдруг князь Иван Иваныч после минутного молчания.
- Ah! mon cher*), - отвечала бабушка, понизив голос и
положив руку на рукав его мундира, - она, верно бы, приехала,
если б была свободна делать, что хочет. Она пишет мне, что
будто Pierre предлагал ей ехать, но что она сама отказалась,
потому что доходов у них будто бы совсем не было нынешний год;
и пишет: "Притом, мне и незачем переезжать нынешний год всем
домом в Москву. Любочка еще слишком мала; а насчет мальчиков,
которые будут жить у вас, я еще покойнее, чем ежели бы они
были со мною". Все это прекрасно! - продолжала бабушка таким
тоном, который ясно доказывал, что она вовсе не находила,
чтобы это было прекрасно, - мальчиков давно пора было прислать
сюда, чтобы они могли чему-нибудь учиться и привыкать к свету;
а то какое же им могли дать воспитание в деревне?.. ведь
старшему скоро тринадцать лет, а другому одиннадцать... Вы
заметили, mon cousin, они здесь совершенно как дикие... в
комнату войти не умеют.
-----------
*) Ax! мой дорогой (фр.).
- Я, однако, не понимаю, - отвечал князь, - отчего эти
всегдашние жалобы на расстройство обстоятельств? У него очень
хорошее состояние, а Наташину Хабаровку, в которой мы с вами
во время оно игрывали на театре, я знаю как свои пять пальцев,
- чудесное именье! и всегда должно приносить прекрасный доход.
- Я вам скажу, как истинному другу, - прервала его бабушка
с грустным выражением, - мне кажется, что все это отговорки,
для того только чтобы ему жить здесь одному, шляться по
клубам, по обедам и бог зна-ет что делать; а она ничего не
подозревает. Вы знаете, какая это ангельская доброта - она ему
во всем верит. Он уверил ее, что детей нужно везти в Москву, а
ей одной, с глупой гувернанткой, оставаться в деревне, - она
поверила; скажи он ей, что детей нужно сечь, так же как сечет
своих княгиня Варвара Ильинична, она и тут, кажется бы,
согласилась, - сказала бабушка, поворачиваясь в своем кресле с
видом совершенного презрения. - Да, мой друг, - продолжала
бабушка после минутного молчания, взяв в руки один из двух
платков, чтобы утереть показавшуюся слезу, - я часто думаю,
что он не может ни ценить, ни понимать ее и что, несмотря на
всю ее доброту, любовь к нему и старание скрыть свое горе - я
очень хорошо знаю это, - она не может быть с ним счастлива; и
помяните мое слово, если он не...
Бабушка закрыла лицо платком.
- Eh, ma bonn amie*), - сказал князь с упреком, - я вижу,
вы нисколько не стали благоразумнее - вечно сокрушаетесь и
плачете о воображаемом горе. Ну как вам не совестно? я его
давно знаю, и знаю за внимательного, доброго и прекрасного
мужа и главное - за благороднейшего человека, un parfait
honnete homme**).
|
|
|
|
