Чем больше он краснел, тем больше лицо его
выражало решимость. Как будто он сердился на самого себя за
свою слабость.
Несмотря на то, что он казался очень дружным с Дубковым и
Володей, заметно было, что только случай соединил его с ними.
Направления их были совершенно различны: Володя и Дубков как
будто боялись всего, что было похоже на серьезные рассуждения
и чувствительность; Нехлюдов, напротив, был энтузиаст в высшей
степени и часто, несмотря на насмешки, пускался в рассуждения
о философских вопросах и о чувствах. Володя и Дубков любили
говорить о предметах своей любви (и бывали влюблены вдруг в
нескольких и оба в одних и тех же); Нехлюдов, напротив, всегда
серьезно сердился, когда ему намекали на его любовь к какой-то
рыженькой.
Володя и Дубков часто позволяли себе, любя, подтрунивать
над своими родными; Нехлюдова, напротив, можно было вывести из
себя, с невыгодной стороны намекнув на его тетку, к которой он
чувствовал какое-то восторженное обожание. Володя и Дубков
после ужина ездили куда-то без Нехлюдова и называли его
красной девушкой...
Князь Нехлюдов поразил меня с первого раза как своим
разговором, так и наружностью. Но несмотря На то, что в его
направлении я находил много общего с своим - или, может быть,
именно поэтому, - чувство, которое он внушил мне, когда я в
первый раз увидал его, было далеко не приязненное.
Мне не нравились его быстрый взгляд, твердый голос, гордый
вид, но более всего совершенное равнодушие, которое он мне
оказывал. Часто во время разговора мне ужасно хотелось
противоречить ему; в наказание за его гордость хотелось
переспорить его, доказать ему, что я умен, несмотря на то, что
он не хочет обращать на меня никакого внимания. Стыдливость
удерживала меня.
Глава XXVI. РАССУЖДЕНИЯ
Володя лежал с ногами на диване и, облокотившись на руку,
читал какой-то французский роман, когда я, после вечерних
классов, по своему обыкновению, вошел к нему в комнату. Он на
секунду приподнял голову, чтобы взглянуть на меня, и снова
принялся за чтение - движение самое простое и естественное, но
которое заставило меня покраснеть. Мне показалось, что во
взгляде его выражался вопрос, зачем я пришел сюда, а в быстром
наклонении головы желание скрыть от меня значение взгляда. Эта
склонность придавать значение самому простому движению
составляла во мне характеристическую черту того возраста. Я
подошел к столу и тоже взял книгу; но, прежде чем начал читать
ее, мне пришло в голову, что как-то смешно, что мы, не
видавшись целый день, ничего не говорим друг другу.
- Что, ты дома будешь нынче вечером?
- Не знаю, а что?
- Так, - сказал я и, замечая, что разговор не клеится, взял
книгу и начал читать.
Странно, что с глазу на глаз мы по целым часам проводили
молча с Володей, но достаточно было только присутствия даже
молчаливого третьего лица, чтобы между нами завязывались самые
интересные и разнообразные разговоры.
|
|
|
|
