Иногда он приходит в классы и с строгим
лицом слушает, как я сказываю уроки, но по некоторым словам,
которыми он хочет поправить меня, я замечаю, что он плохо
знает то, чему меня учат. Иногда он потихоньку мигает и делает
нам знаки, когда бабушка начинает ворчать и сердится на всех
без причины. "Ну, досталось же нам, дети", - говорит он потом.
Вообще он понемногу спускается в моих глазах с той
недосягаемой высоты, на которую его ставило детское
воображение. Я с тем же искренним чувством любви и уважения
целую его большую белую руку, но уже позволяю себе думать о
нем, обсуживать его поступки, и мне невольно приходят о нем
такие мысли, присутствие которых пугает меня. Никогда не
забуду я случая, внушившего мне много таких мыслей и
доставившего мне много моральных страданий.
Один раз, поздно вечером, он, в черном фраке и белом
жилете, вошел в гостиную с тем, чтобы взять с собой на бал
Володю, который в это время одевался в своей комнате. Бабушка
в спальне дожидалась, чтобы Володя пришел показаться ей (она
имела привычку перед каждым балом призывать его к себе,
благословлять, осматривать и давать наставления). В зале,
освещенной только одной лампой, Мими с Катенькой ходила взад и
вперед, а Любочка сидела за роялем и твердила второй концерт
Фильда, любимую пьесу maman.
Никогда ни в ком не встречал я такого фамильного сходства,
как между сестрой и матушкой. Сходство это заключалось не в
лице, не в сложении, но в чем-то неуловимом: в руках, в манере
ходить, в особенности в голосе и в некоторых выражениях. Когда
Любочка сердилась и говорила: "целый век не пускают", это
слово целый век, которое имела тоже привычку говорить maman,
она выговаривала так, что, казалось, слышал ее, как-то
протяжно: це-е-лый век; но необыкновеннее всего было это
сходство в игре ее на фортепьяно и во всех приемах при этом:
она так же оправляла
платье, так же поворачивала листы левой рукой сверху, так
же с досады кулаком била по клавишам, когда долго не удавался
трудный пассаж, и говорила: "ах, бог мой", и та же неуловимая
нежность и отчетливость игры, той прекрасной фильдовской игры,
так хорошо названной jeu perle *), прелести которой не могли
заставить забыть все фокус-покусы новейших пьянистов.
----------
*) бисерной игрой (фр.)
Папа вошел в комнату скорыми маленькими шажками и подошел к
Любочке, которая перестала играть, увидев его.
- Нет, играй, Люба, играй, - сказал он, усаживая ее, - ты
знаешь, как я люблю тебя слушать...
Любочка продолжала играть, а папа долго, облокотившись на
руку, сидел против нее; потом, быстро подернув плечом, он
встал и стал ходить по комнате. Подходя к роялю, он всякий раз
останавливался и долго пристально смотрел на Любочку. По
движениям и походке его я замечал, что он был в волнении.
Пройдя несколько раз по зале, он, остановившись за стулом
Любочки, поцеловал ее в черную голову и потом, быстро
поворотившись, опять продолжал свою прогулку.
|
|
|
|
