Она ему нравилась. Оп думал, что ему необходимо
такое общение и что дурного в этом нет ничего; но в глубине души у него был
судья более строгий, который не одобрял этого и надеялся, что это в
последний раз, если же не надеялся, то, по крайней мере, не хотел
участвовать в этом деле и приготавливать себе это в другой раз.
Так и шло все лето, в продолжение которого он виделся с пен раз десять
и всякий раз через Данилу. Было один раз, что ей нельзя было прийти, потому
что приехал муж, и Данила предложил другую. Евгений с отвращением
отказался. Потом муж уехал, и свиданья продолжались по-старому, сначала
через Данилу, а потом уже прямо он назначал время, и она приходила с бабой
Прохоровой, так как одной нельзя ходить бабе. Один раз, в самое назначенное
время свиданья, к Марье Павловне приехало семейство с той девушкой, которую
она свата-ла Евгению, и Евгений никак не мог вырваться. Как только он мог
уйти, он пошел как будто на гумно и в обход тропинкой в лес на место
свиданья. Ее не было. Но на обычном месте все, покуда могла достать рука,
все было переломано, черемуха, орешень, даже молодой кленок в кол толщиною.
Это она ждала, волновалась и сердилась и, играючи, оставляла ему память. Он
постоял, постоял и пошел к Даниле просить его вызва?Б ее на завтра. Она
пришла и была такая же, как всегда.
Так прошло лето. Свиданья всегда назначались в лесу и один раз только,
уж перед осенью, в гуменном сарае на их задворках. Евгению и в голову не
приходило, чтобы эти отношения его имели какое-нибудь для него значение. Об
ней же он и не думал. Давал ей деньги, и больше ничего. Он не знал и не
думал о том, что но всей деревне уж знали про это и завидовали ей, что ее
домашние брали у ней деньги и поощряли ее и что ее представление о грехе,
под влиянием денег и участия домашних, совсем уничтожилось. Ей казалось,
что если люди завидуют, то то, что она делает, хорошо.
"Просто для здоровья надо же, - думал Евгений. - Положим, нехорошо, и,
хотя никто не говорит, все или многие знают. Баба, с которой она ходит,
знает. А знает, верно, рассказала и другим. По что же делать? Скверно я
поступаю, - думал Евгений, - да что делать, ну да ненадолго".
Главное, что смущало Евгения, то это был муж. Сначала ему почему-то
представлялось, что муж ее должен быть плох, и это как бы оправдывало его
отчасти. Но он увидал мужа и был поражен. Это был молодчина и щеголь, уж
никак не хуже, а наверно лучше его. При пер-вом свидании он сказал ей, что
видел мужа и что он полюбовался им, какой он молодчина.
- Другого такого нет в деревне, - с гордостью сказала она.
Это удивило Евгения. Мысль о муже с тех пор еще более мучила его.
Случилось ему раз быть у Данилы, и Данила, разговорившись, прямо сказал
ему:
- А Михаила намедни спрашивал меня, правда ли, что барии с сына женой
живет. Я сказал, не знаю. Да а то, говорю, лучше с барином, чем с мужиком.
|
|
|
|
