"Вы хотите податей, я не даю их, вы можете отнять, но я не даю и признаю не себя преступником, а вас грабителями и преступниками. Вы хотите, чтобы я вез товары через таможню, я везу контрабандой и знаю, что преступник не я, а вы. Тоже и с судами, и с военной службой. Не иду ни в присяжные, ни в выборщики, ни в солдаты. Главное же, не только не иду ни в стражники, полицейские, сборщики податей, ни в какие бы то ни было слуги правительств, но считаю преступниками точно так же, как и теперь считают преступниками убийц, - всех людей, участвующих в правительстве".
"Вы говорите, что если уничтожить правительство, то мы все перережем друг друга. Но сколько вы ни говорите это, я не могу верить этому, не могу - потому что я, человек, не имею ни малейшего желания резать моих соседей, точно так же и все мои соседи и знакомые. Желание это я вижу только в вас, не только желание, но и исполнение. Но из того, что несколько людей: императора, королей, министров, генералов, богачей и всяких губернаторов и т.п., имеют желание грабить и резать народ, что они и делают, я никак не могу заключить, чтобы весь народ желал того же, и вследствие того, что его перестали мучить, тотчас же бы стал мучить сам себя. Не вижу этого. Вижу только то, что государство есть остаток самого грубого, старинного суеверия, вроде суеверия жертв, приносимых богам, которое дожило до того, что оно даже и не может не быть разрушено".
"Хорошо, - скажут, - но если это так, то отчего, несмотря на явный вред его, государство держится и держится, и люди не могут разрушить его? Отчего это?
На это есть две причины.
Первая то, что те люди, которые теперь хотят и пытались и пытаются разрушить государство, пытаются совершить это теми самыми средствами, которыми государство держало и держит в своей власти людей. Пытаются разрушить не государство, а только одну из форм, заменив одну другой, и тем же насилием, и тем же обманом народа, который сам мучает теперь, а при разрушении одной формы государства будет мучать себя в другой.
Это одна причина, другая же причина это развращение, в особенности религиозное, до которого государство довело народы. Причина это в том, что люди не верят в то единственно свойственное нашему времени религиозное миросозерцание, по которому люди все братья и цель жизни - увеличение в себе любви и соединения, не допускающих ничего разъединяющего: ненависти, вражды, неравенства и, главное, насилия. Поверь люди в это учение (они и верят, но только не решаются жить по нем), поверь люди в это учение, или скорее, откажись от того, что противно ему и скрывает его, и тотчас же они поднимутся, как тот загипнотизированный человек, и начнут жить истинно человеческой, согласно с сознанием всего человечества, жизнью.
Ведь нужно только одно: понять, в чем обман, и не участвовать в том насилии, которое губит наши жизни, не участвовать и не противодействовать ему тем же насилием. Подати? Я не даю, как не даю тому разбойнику, хотящему взять силой деньги.
|
|
|
|
